Фундаментальный труд известного историка Владислава Якимовича Гросула посвящён ключевым аспектам исторического, социального и культурного развития России в дореформенную эпоху. Это был исключительно сложный и противоречивый период отечественной истории, когда в недрах быстро ветшавшего здания грандиозной феодальной империи зарождались прогрессивные формы хозяйственной и социальной организации, а недостаточно динамичной общественной активности и замкнутости сословий сопутствовали протомодернизационные процессы.

Автор впервые в отечественной и зарубежной историографии комплексно проанализировал развитие основных направлений общественного движения в России до 1861 г. – либерального, консервативного и революционно-демократического – в контексте постепенной трансформации мнения общественности страны по основным проблемам, касающимся взаимодействия российского социума и власти.

Монография отвечает на важный научный вопрос: в какой степени передовой интеллектуальный опыт Западной Европы и внутренние факторы социального и культурного развития дореформенной России повлияли на эволюцию её общественного движения как такового и разработку реформаторских планов и идей по усовершенствованию русского общества и бюрократического государственного механизма? Таким образом, открываются перспективы для более детального изучения таких актуальных исторических и социокультурных сюжетов, как соотношение национального духовного и практического опыта и зарубежных заимствований, реакция отдельных слоёв российского общества на попытки осуществления преобразований «сверху» в первой половине XIX в. и др.

В «Предисловии» автор подробно обосновывает задачи исследования. При этом подчёркивается необходимость изучения проблем российского общественного движения в рамках широкого социально-экономического анализа с привлечением материалов регионального характера (c. 8–9). Следует отметить перспективность заявленной и в дальнейшем последовательно реализованной Гросулом научно-исследовательской методики. Опираясь на диалектический синтез социального и экономического начал в историческом процессе, автор решительно отвергает идеологическую предвзятость при рассмотрении и оценке отдельных форм и направлений общественного движения в России исследуемого периода. Исходным является идейно-методологический посыл: рассмотреть сложнейший комплекс внутриполитических и социокультурных проблем первой половины XIX столетия сквозь призму внутреннего развития огромной евразийской державы.

Гросул творчески использовал в работе многочисленные источники – архивные документы, научные и публицистические труды, мемуары, переписку и др. Особое научное значение имеют материалы, представленные во второй главе, где рассматриваются проблемы, касающиеся эволюции русского либерализма. Отдельное внимание по праву уделяется анализу либерального движения в 1825–1855 гг. – в период правления императора Николая I (с. 325–381). Интересны выводы автора относительно взглядов русских консерваторов того времени, в частности по ключевому для России крестьянскому вопросу. При этом он обращается не только к аграрной теории, но и к сельскохозяйственной практике (с. 541, 543, 579–591), делая аргументированный вывод о значительной роли представителей отечественного консерватизма в изменении характера идеологического режима при Николае I (с. 578).

Исследование характеризуется ярко выраженным диалектическим подходом, стремлением раскрыть сущность общественного движения как сложного и противоречивого процесса. Гросул ярко и убедительно показывает, каким образом в главной цитадели самодержавия крепостническом обществе – постепенно вызревали иные плоды. В те годы формировались зачатки явлений принципиально нового (буржуазного) строя – самостоятельности, гражданственности, независимого профессионализма, в полной мере проявившихся в начале ХХ в.¹ Всё это свидетельствовало о медленном, противоречивом, но всё же движении вперёд по пути создания гражданского общества и правового государства.

Для решения такой масштабной задачи, как реконструкция дореформенного общественного движения в России, автор избрал, пожалуй, наиболее оптимальный, но одновременно и самый трудный путь. Он охарактеризовал даже не десятки, а сотни отдельных человеческих судеб! В итоге перед читателем предстали образы множества самобытных личностей конца XVIII первой половины XIX в.: от М.М. Щербатова и Г.Р. Державина до А.И. Герцена и Н.П. Огарёва.

Следует отметить проведённый Гросулом исключительно содержательный, во многом новаторский анализ творчества плеяды отечественных исследователей, в разные годы плодотворно изучавших рассматриваемые автором проблемы. Представляется, что особенно удачны разделы монографии, посвящённые научным трудам А.Н. Пыпина (с. 37–75), а также, согласно характеристике самого автора, представителей «левого фланга русского либерализма» – М.В. Довнар-Запольского и В.И. Семевского (с. 773–779).

Возможно, в монографии следовало уделить больше внимания общественной деятельности, взглядам и трудам А.И. Кошелева, а также проанализировать его сочинение «Конституция, самодержавие и Земская дума», в котором представлены взгляды консерваторов на ключевые общественные проблемы рассматриваемого периода. Эта работа, хотя и была опубликована в Германии в 1862 г., но в совокупности с другими трудами Кошелева существенно повлияла на социальную мысль России XIX столетия².

В книге органично соединились подходы, характерные для различных гуманитарных дисциплин: истории, социологии, политологии и литературоведения. Благодаря сравнительному анализу развития российских и западноевропейских идейно-теоретической мысли и социальной практики в первой половине XIX в. читатель получил возможность лучше понять позиции ряда отечественных общественных лидеров, порою испытывавших заметное влияние зарубежных политико-экономических доктрин. В современной научной историографии работы, подобные исследованию Гросула, к сожалению, появляются нечасто. Между тем здесь весьма рельефно воспроизведены некоторые существенные элементы общего для России и Западной Европы социокультурного ландшафта. Кроме того, книга (как и ряд предыдущих работ историка³) выгодно отличается от основного «мейнстрима» современных научных трудов по данной проблематике широтой охвата проблем и высоким уровнем аналитичности.

В неоглобалистских условиях новейшего российского капитализма, нивелирующих многовековой национальный опыт⁴, особую ценность приобретают научные изыскания, главным объектом анализа которых становится Традиция. Поэтому с учётом стремительной геополитической реанимации и общеевропейской, и евразийской культурно-цивилизационной идентичности начала XXI в., а также активизации историко-просветительской работы в современном российском социуме очень важно творческое обращение к опыту эпохи зарождения в России первых попыток общественной самоорганизации, роста и укрепления русского национального самосознания.

Типологически и структурно исследование во многом построено по принципу энциклопедических изданий, что отнюдь не случайно: основным побудительным творческим мотивом автора явилось стремление к многостороннему освещению ключевых сторон сложной и противоречивой эволюции российского общественного движения предреформенных десятилетий.

В основе книги – преданность и любовь к Отечеству и своему народу (не столь частое явление в современной российской историографии), причём, кредо историка, опирающееся на глубинный патриотизм подавляющего большинства людей, составлявших основу дореформенного общественного движения, выражено мощно и уверенно. Также следует отметить, что монография Гросула, как всегда, написана замечательным русским литературным языком. Именно русским, а не безлико-наукообразным языком многих современных гуманитарных исследований, публикуемых в России и зачастую отличающихся механическим заимствованием «западной» (вестернизированной) терминологии⁵ и зарубежных концепций, включая «теорию элит», de facto исключающую из исторического процесса созидательную роль народов⁶.

С 2000-х гг. (в обстановке резко обострившегося глобального геополитического противостояния и попыток Запада любой ценой изменить многополярность современного мира) в трудах зарубежных историков⁷ дореформенная Россия вновь представлена оплотом архаики. Однако приведённые Гросулом факты, напротив, свидетельствуют о динамично-поступательном социальном развитии нашей страны даже в последние десятилетия существования крепостничества⁸.

В широком общественном движении той эпохи, как показывает автор, трудный путь находок и утрат в напряжённой борьбе с самодержавным деспотизмом оформился в разнообразную, но русскую по духу историко-культурную среду, противостоявшую архаичному миру угнетения, насилия и патернализма⁹ и одновременно опиравшуюся на общеевропейские духовные традиции и поиски¹⁰.

Основоположник «государственной школы» в русской историографии Б.Н. Чичерин писал: «Общество состоит из лиц, из которых каждое имеет свою самостоятельную жизнь, свой маленький мир частных стремлений и интересов. Но лица не замыкаются в этой тесной сфере… Разумная жизнь каждого человека состоит в том, что он примыкает к той или другой группе, наполняется общим её содержанием и сам действует на её пользу… Отсюда борьба старого с новым, отсюда движение, которое изменяет существующее устройство. Но цель всякого движения не просто освобождение лица от прежних определений, а переход... к новому... строению жизни»¹¹. С этой исторической задачей российское общественное движение первой половины XIX в. вполне справилось. Вместе с тем крепостная Россия не знала личной независимости, основанной на эквивалентном обмене товарами, отсюда – и слабая общественная активность сельского населения, в отличие от горожан. Британский исследователь Дж. Хоскинг отмечал: российская имперская мобилизация «именно потому была столь успешной до середины XIX в.», что «не было какого-либо решительного давления в пользу изменения системы»¹². Однако даже в условиях преобладания архаики и жёсткого самодержавного контроля участники дореформенного общественного движения добились значительных просветительских успехов, включая внедрение традиций как хозяйственного рационализма, так и православного гуманизма (с. 271–273, 339–361)¹³. В итоге, как отмечал сыгравший особую роль в возрождении православной веры митрополит Волоколамский и Юрьевский Питирим (Нечаев), «в течение XIX в. произошло благодатное для русской духовной культуры в целом возвращение к её национальным истокам. Эти животворные истоки сумели напитать и наполнить собою то великое море русской культуры, которое разлилось по всем континентам впервые в ХХ столетии»¹⁴.

Несомненно, материалы исключительно содержательного исследования В.Я. Гросула, написанного на высочайшем профессиональном уровне с использованием новаторских идейно-методических разработок, станут ценным источником не только для историков, культурологов, литературоведов, философов, социологов, но и для других специалистов-гуманитариев.