<strong>2 октября 2019 г. исполняется 150 лет со дня рождения </strong><strong>Мохандаса</strong><strong> </strong><strong>Карамчанда</strong><strong> Ганди, поборника ненасилия и миротворца, признанного лидера освободительного движения народов Индии, почитаемого как «отца нации». Своей борьбой и примером он вдохнул стойкость и мужество в слабых, в разрозненных соотечественников и в августе 1947 г. привел их к победе над британскими колониальными властями.</strong>

На основе публиковавшихся ранее в журнале материалов читатели имели возможность ознакомиться с различными аспектами учения и многогранной деятельности Ганди. Настоящая статья рассказывает о его отношении к России, её культуре и истории.

<strong>СЛОВО</strong><strong> </strong><strong>О</strong><strong> </strong><strong>ГАНДИ</strong>

М.К.Ганди родился 2 октября 1869 г. в ортодоксальной индусской семье и принадлежал к касте торговцев <em>банья</em>. Его отец был главным министром небольшого гуджаратского княжества Порбандар.

<p>Получив юридическое образование в Лондоне, Ганди с 1893 по 1914 гг. служил юрисконсультом в Южной Африке, где тогда проживало свыше 100 тыс. выходцев из Индии. В Претории он впервые заявил о себе как политический лидер. В 1907-1908 и 1913 гг. под его руководством там были проведены массовые выступления индийцев против расовых дискриминационных законов.</p>

Для достижения поставленных целей Ганди использовал тактику давления на противника без применения насилия и назвал её <em>сатьяграхой</em>¹. Своим учителем и духовным наставником он считал Л.Н.Толстого. На формирование его мировоззрения оказали влияние также западные философы Д.Раскин, Г.Торо и Р.Эмерсон, близкие ему проповедью нравственного самосовершенствования.

По возвращении на родину в 1915 г. он основал в пригороде Ахмедабада центр обучения <em>сатьяграхе</em><em> – </em>«Сабармати-ашрам» и провел 5 локальных ненасильственных кампаний. Они принесли ему известность. В 1920 г. Ганди становится ключевой фигурой в Индийском национальном конгрессе (ИНК), который под его руководством эволюционировал из элитного клуба образованных людей в массовую демократическую партию. Принятая ИНК гандистская тактика несотрудничества и ненасильственных действий предусматривала бойкот британских учреждений, судов и легислатур и включала такие формы организованного протеста, как митинги, демонстрации, пикеты и <em>харталы</em><em> </em>(букв. «закрытие лавок»). Эти методы ставили в тупик колониальную администрацию и оказались очень эффективными в условиях Индии.

Борьба индийцев против британского колониального правления отличалась чередой подъёмов и спадов. Её основные общенациональные кампании пришлись на 1920-1922, 1930-1931, 1932-1934 и 1942 гг. Вслед за своим наставником миллионы сторонников Ганди открыто бросали вызов закону и безропотно несли наказание. Дальнейшее господство англичан на субконтиненте было поставлено под сомнение, и в полночь с 14 на 15 августа 1947 г. Индия обрела независимость. Это событие стало результатом многолетней борьбы её народов, а также следствием политического компромисса, достигнутого британскими властями и лидерами ведущих индийских партий.

Хотя Ганди был религиозным человеком, его общественная деятельность способствовала становлению Индии как светского государства. Он уповал на веротерпимость индуизма и призывал индусов строить отношения с мусульманами на принципах ненасилия. Ганди выступал также и против кастовой системы, считая институт «неприкасаемости» несовместимым с духовными традициями индуизма. Его взгляды на положение индийской женщины для того времени были прогрессивными. Вместе с тем, ещё современники Ганди обращали внимание на противоречивый и расплывчатый характер его учения, архаичность воззрений на промышленное производство и будущий общественный строй, при котором решительно все должны жить в убогих хижинах и носить домотканую одежду.

Как общественный и политический деятель, М.К.Ганди обладал мужеством, волей и большим самопожертвованием. В Индии его именуют Махатмой (букв. «великая душа»). Этим эпитетом в индийской культуре награждают особо почитаемых личностей больших нравственных и интеллектуальных достоинств. Он был застрелен в Дели 30 января 1948 г. во время совершения им 17-й голодовки, направленной против погромов в мусульманских кварталах индийской столицы. Убийцей Ганди был индус из Махараштры, за спиной которого стояла группа заговорщиков, принадлежавших к праворадикальной партии <em>«Хинду </em><em>махасабха</em><em>» </em>(Великий союз индусов) [1].

<h1 id="text_content_item_12" class="docx-publication-h1">САМОДЕРЖАВИЕ И ПРОТЕСТ</h1>

Махатма Ганди никогда не был в России. Осенью 1924 г. пресса Индии муссировала слухи о его ожидаемых визитах в Москву и Берлин и даже о якобы полученном им приглашении от советского правительства. Но он сам же опроверг их: «Нет смысла говорить о том, что я не получал никакого приглашения вовсе и не имею ни малейшего желания посетить эти великие страны. Истина, о которой я ратую, ещё не принята Индией. Моя работа в Индии всё ещё находится на экспериментальной стадии. При таких обстоятельствах любая моя зарубежная поездка будет преждевременной» [3, v. 29, p. 441].

Информацию о России Ганди черпал из враждебной ей англоязычной прессы и получал от знакомых, посетивших Москву, Санкт-Петербург и Ясную Поляну в разные годы. Это были в основном иностранцы – Ромен Роллан, Джон Хойленд, Мюриэль Листер и др. [4]. Из соотечественников он особенно ценил Джавахарлала Неру, которого в начале 1942 г. назвал своим преемником. Что касается индийских коммунистов, то им Ганди определенно не доверял. Он считал, что коммунистами Индии руководят из Москвы и что они не видят различия между истиной и ложью, ненасилием и диктатурой.

В ноябре 1906 г. в Южной Африке Ганди прочитал о евреях, бежавших на пароходе из России в страхе перед погромами. На вопрос о возвращении один из эмигрантов заявил, что лучше расстаться с последней монетой или сразу наложить на себя руки, чем жить в этой стране. История эта так потрясла Ганди, что он посвятил ей отдельную заметку в издаваемой им газете <em>Indian</em><em> </em><em>Opinion</em><em> </em>[3, v. 5, p. 89]<em>.</em>

Обращает на себя внимание тот факт, что он воздерживался от употребления официальных терминов, будь то «Российская империя», «РСФСР», «СССР» или «Советский Союз», а упрямо называл нашу страну «Россией», несмотря на все происходившие с ней метаморфозы.

Считается, что знакомство Ганди с Россией состоялось благодаря его переписке с Львом Толстым. В действительности, дело обстояло не совсем так. Первым русским литератором, который заинтересовал его, был Максим Горький. В упомянутой газете от 1 июля 1905 г. Ганди поместил статью о Горьком. В ней он познакомил читателей с отдельными фактами его трудной биографии и подчеркнул, что Горький писал свои произведения, чтобы «поднять народ против тирании» [3, v. 4, p. 341].

Ранее, 14 и 21 января 1905 г., в той же газете появились статьи Ганди под одним и тем же названием «Индийский национальный конгресс и русские земства».

Наибольший интерес в них представляет та часть, где автор дает оценку бюрократическому аппарату двух стран. «Мы находимся в более выигрышном положении, поскольку чиновники в Индии не являются такими надменными, как в России, и не обладают такими широкими правами. Можно утверждать, что поведение индийских чиновников сообразуется с определенными нормами, поэтому с их стороны допускается и меньший произвол. Даже при желании бюрократический аппарат Индии не способен терроризировать народ в такой степени, как это происходит в России», – писал он [3, v. 4, p. 171].

До того, как отправить первое письмо Толстому, Ганди опубликовал цикл статей о русскояпонской войне 1904-1905 гг. и революционных событиях в России. В противовес Дж.Неру, которого победы Японии в войне с Россией «приводили в восторг», Ганди не питал не малейших иллюзий на счет скорого освобождения Индостана и избавления Азии от колониального присутствия европейских держав. Для него эта война была «войной гигантов», и он воспринимал её как шахматную партию.

Что касается революционных выступлений в России начала XX в., то их Ганди сравнивал с движением <em>свадеши </em>(букв. «своя земля») в Бенгалии. Его участники призывали к бойкоту британских товаров и поддержке индийского производства и выступали против раздела Бенгалии на основе принципа религиозно-общинной принадлежности в 1903-1908 гг.

Главным событием революции в России он считал всеобщую октябрьскую забастовку 1905 г., когда русские рабочие отказались от силовых акций в пользу ненасильственных действий против несправедливого порядка.

Наряду с сознательными рабочими он выделял бесстрашных русских революционерок, легко расстававшихся с жизнью во имя идеи. «Побуждаемые патриотизмом и духом самопожертвования, они убивают тех, кого считают врагами страны, и сами идут на страшную смерть от руки властей. Подвергая себя такому риску, они преданно служат своему народу» [3, v. 4, p. 327]. Однако подобный метод борьбы он решительно отвергал, а тех, кто боролся с угнетателями с помощью бомб и револьверов, называл «анархистами».

<h1 id="text_content_item_24" class="docx-publication-h1">ГАНДИ И ТОЛСТОЙ</h1>

Обращение Махатмы Ганди к Льву Толстому было закономерным. К тому времени «пророк» из Ясной Поляны обладал огромным авторитетом. Ежедневно он получал до 30 писем от корреспондентов из разных стран, искавших у него помощи, поддержки и совета.

В автобиографической книге Ганди «История моих экспериментов с истиной», известной в России под названием «Моя жизнь», в его статьях и письмах можно обнаружить сведения о таких произведениях Толстого, как «Царство Божие внутри нас», «Краткое изложение Евангелия», «Так что же нам делать?», «Исповедь», «Письмо к русскому либералу» и др. Но в них нет ни единого упоминания романов «Война и мир», «Анна Каренина» и «Воскресение».

Переписка Ганди и Толстого была недолгой и охватывает 1909-1910 гг. Первое письмо Толстому Ганди отправил 1 октября 1909 г., находясь в Лондоне. В нём он информировал великого писателя о драконовских законах в Южной Африке, ущемляющих права индийцев.

Ободряющий ответ Толстого побудил Ганди написать в Ясную Поляну вторично. Вместе с письмом он направил книгу баптистского священника Джозефа Доука «М.К.Ганди. Индийский патриот в Южной Африке».

Книга надолго поглотила внимание Толстого. Отдельные её страницы испещрены его пометками. Это касается, прежде всего, понимания религии и Бога, а также трактовки термина «пассивное сопротивление» как непротивления злу силой. Толстой выделил слова, подтверждающие, что идея непротивления злу силой издревле присуща индийскому народу.

4 апреля 1910 г. Ганди послал Толстому третье письмо и свою книгу «Хинд сварадж, или Индийское самоуправление». Толстой уделил прочтению книги несколько дней. 15 августа 1910 г. Ганди сообщил Толстому новые сведения о непротивленцах в Трансваале и основании толстовской фермы в окрестностях Йоханнесбурга. Ответное письмо Толстого, адресованное Ганди, было написано за 2 месяца до смерти хозяина Ясной Поляны и является одним из последних писем, принадлежавших его перу. Оно стало напутствием для Ганди.

Уважение к Толстому Ганди хранил всю жизнь. Превыше всего он ценил в учении Толстого родственный ему принцип непротивления злу насилием и называл великого русского писателя «апостолом ненасилия». «Толстой был одним из тех учителей, перед которым я склоняю голову», – писал он в 1935 г. [3, v. 67, p. 293]. За 3 дня до гибели, 27 января 1948 г. Ганди вспоминал Толстого в беседе с английским корреспондентом Кингслеем Мартином и пересказал ему толстовскую притчу об Иване-дураке, содержащую идею ненасильственного сопротивления [3, v. 98, p. 311].

<h1 id="text_content_item_32" class="docx-publication-h1">ВЫЗОВ БОЛЬШЕВИЗМА</h1>

Советские индологи Э.Комаров, А.Литман, О.Мартышин и др. единодушно считали, что Ганди не спешил с суждениями об Октябрьской революции и свою первую оценку ей и большевизму вынес только в 1924 г. Между тем, еще 30 марта 1919 г. в Мадрасе он заявил: «Большевизм есть неизбежный результат современной материалистической цивилизации. Его бессмысленное служение материи породило школу, которая развивает взгляд на преимущество материального и утратила чувство прекрасного. Потворство страстям – кредо большевизма, воздержание – кредо сатьяграхи» [3, v. 17, p. 367].

Пример большевиков не только не вдохновил его, но и добавил уверенности в правильности выбранного пути. Согласно высказываниям Ганди, датированным 1919 г., захват политической власти большевиками опрокинул Россию в пучину анархии, беззакония и насилия.

Однако в середине 1920-х гг. Ганди уже избегает прежних оценок «русского эксперимента» и пытается осмыслить «мотивы», каковыми могли руководствоваться большевики в своей внутренней политике: «Я ещё не разбираюсь точно в том, что представляет собой большевизм. Я не могу изучить его в настоящее время. Я не знаю, станет ли он благом для России на длительный период. Но я уверен, что он основан на насилии и отрицании Бога, и это внушает мне отвращение. Я не верю в успех кратковременных насильственных действий, – пишет он в статье «Мой путь», опубликованной 11 декабря 1924 г. в газете <em>“</em><em>Young</em><em> </em><em>India</em><em>”.</em><em> – </em>Я – бескомпромиссный противник насильственных методов, хотя бы они и служили благороднейшим целям» [3, v. 29, p. 442].

Ганди с настороженностью относился и к практике социалистического строительства в СССР. Он находил преувеличенными результаты индустриализации в России, а советскую модель планирования, вызывавшую восхищение Дж.Неру, называл «успешной только на бумаге» [3, v. 64, p. 23].

Из того немногого, что заслужило его положительной оценки в новой России, стоит упомянуть открытие тысяч специализированных школ для ликвидации неграмотности и просвещения крестьян, предпринимаемые усилия по развитию русского языка как общенационального. Ганди считал английский язык неприемлемым в качестве коммуникативного средства в Индии, предлагал заменить его хинди и другими национальными языками, ссылаясь при этом на опыт России.

Ганди признавал, что советские власти действуют в интересах широких слоев населения и что такая политика встречает массовую поддержку: «Масштабы экспроприации имущественного класса и распределение конфискованных ценностей среди населения пробудили большое количество революционной энергии» [3, v. 82, p. 388].

Выступая на митинге в Париже 5 декабря 1931 г., Ганди заявил, что Индия будет использовать позитивный опыт России. Но на другой день в беседе с Роменом Ролланом он отказался от этих слов и подверг критике российский путь общественного развития, основанный на принуждении. Позднее он неоднократно повторял об этом и призывал соотечественников не идеализировать российскую действительность: «Мы должны оставить Россию в покое, когда рассуждаем о наших проблемах» [3, v. 67, p. 325]. И ещё: «Не вводите нас в заблуждение параллелями с Россией. Наша традиция полностью отличается от российской» [3, v. 89, p. 103].

<h1 id="text_content_item_40" class="docx-publication-h1">ЛЕНИН, СТАЛИН И РОССИЯ</h1>

Ганди не питал никаких симпатий также и к советским лидерам. Он не прочел ни одной статьи Ленина и Сталина и был знаком только с отдельными фрагментами их произведений, присланных ему в 1934 г. инженером Вишвешварайя. Он не знал и биографий советских вождей, и потому согласился с анонимным автором из Бомбея, утверждавшим, что Ленин не был юристом [3, v. 46, p. 32].

Сравнивая Ленина и Сталина, он находил в них существенные различия: «Вы должны знать отличия между коммунизмом и коммунистами. Маркс отстаивал одно, Ленин – другое, а Сталин – третье» [3, v. 87, p. 236].

По мнению Ганди, Ленин был реформатором, а Сталин – диктатором. Поэтому он ставил Ленина в один ряд с такими политическими деятелями его эпохи, как Сун Ятсен, Аманулла-хан и Заглулпаша, а Сталина – с Гитлером и Муссолини.

Тем не менее, после окончания Второй мировой войны Ганди нашел силы и признал заслуги Сталина в отражении фашистской агрессии. «Россия – загадка для меня. Меня огорчает (если сообщения об этом достоверны), что страна, которая защищала народ, превратилась в империалистическую державу. Но я не вправе выносить приговор великому народу и такому великому человеку, как Сталин», – подчеркнул он 24 сентября 1946 г. в беседе с британским журналистом [3, v. 92, p. 233].

При всём том, по мнению Ганди, Россия также должна нести ответственность за развязывание войны и огромные человеческие жертвы. «Посмотрите, что совершила Россия. Сначала она приняла помощь от Германии, а теперь от Англии. Кто может сказать, что предпримет Россия, если проиграет войну?» – вопрошает он в одном из писем 20 сентября 1941 г. [3, v. 81, p. 107].

Ганди считал, что хотя военные действия России были навязаны, это не меняет существа дела. «Вступление России в войну не изменило характера самой этой войны. Выражение устной симпатии России как жертве агрессии будет правильным, но ограничиться только этим мы не должны. Россия не вполне свободна от вины, так как заключила союз с империалистической державой, хотя и ради самосохранения», – заметил он в интервью 5 сентября 1941 г. [3, v. 81, p. 60]. В этот период он неоднократно подчеркивал, что Индии нечему учиться у России, и резко критиковал индийских коммунистов, пропагандировавших в стране социализм сталинского образца.

Махатма Ганди так никогда и не побывал в России, которая осталась для него далёкой, закрытой, тревожной и тёмной окраиной. А к темноте у него было особое отношение: «Темнота приводила меня в ужас, – признаётся он в автобиографической книге. – Я не мог спать в темноте, мне казалось, что привидения подкрадываются ко мне с одной стороны, воры – с другой, змеи – с третьей. Поэтому я спал только при свете. Разве мог я рассказать о своих страхах жене, спавшей со мной рядом? Я знал, что она смелее меня, и мне было стыдно» [2, c. 52].

Нелепо думать, что Махатма Ганди боялся России, как боялся в юности темноты и привидений. Но и отрицать его сомнения, опасения на сей счёт тоже нелогично. Пол-Европы «пропахала» Красная Армия в славном 1945-м, вернула стране юг Сахалина. И когда доблестные Т-34 утюжили гаолян на сопках Маньчжурии, кто-нибудь сомневался в том, что они пойдут дальше?..

Это было время великих иллюзий и великих страстей, на обломках которых сложился наш прагматичный мир.