Исследование К.А. Тарасова посвящено чрезвычайно интересному сюжету – роли Военной организации большевиков в борьбе за власть и влияние в воинских частях, расквартированных в Петрограде. Учитывая, что именно эти части оказывали серьёзное воздействие на ход революционного процесса в 1917 г., научная актуальность разработки вопроса представляется бесспорной. Монография состоит из введения, четырех глав, заключения и приложений. Исследование основано на широком круге источников. Автор использовал в работе материалы, отложившиеся в 34 фондах восьми архивохранилищ Москвы и Санкт-Петербурга. Отметим главные достоинства книги, которые существенно расширяют наши знания о событиях 1917 г.

В первой главе «Появление Военной организации большевиков» (с. 17–83), автор, среди прочего, показал, как строился диалог между большевиками и солдатами воинских частей, расквартированных в столице и окрестностях. Для популяризации идей шли в ход сопутствующие факторы, одним из которых стало бытовое положение военнослужащих. Там, где оно было менее благополучным, антивоенная агитация удавалась лучше. Использовались и текущие события, например, отправка из Петрограда на фронт подкреплений («маршевых рот») (с. 65–70). Нежелание солдат отдельных частей выступать приводило к активизации работы в них представителей «военки» и попыткам актуализировать антивоенные идеи.

Во второй главе «“Вся власть – это мы”. Возвышение левого радикализма» (с. 84–183) Тарасов особо остановился на таком факторе влияния, как общеполковые собрания и комитеты (с. 118–129). Представляется, что детальный и подробный анализ взаимоотношений и взаимодействия этих органов власти в воинских частях – одно из самых сильных мест в книге. На примере обсуждения резолюций по злободневным вопросам показана бóльшая радикальность общих собраний и, как следствие, стремление Военной организации использовать их для создания своего «ресурса власти» (с. 129).

<p>Проанализировав канун выступления 3–5&nbsp;июля, автор сделал обоснованный вывод, что большевики теряли популярность среди радикально настроенных солдат и уступали его анархистам. Именно под влиянием последних, а также некоторых рядовых большевиков и произошло стихийное выступление солдат гарнизона (с.&nbsp;145–146, 149, 159–160). Такая интерпретация событий, основанная на значительном количестве материалов, довольно убедительна и нова для отечественной историографии. На данном конкретном примере показано, что процесс взаимодействия масс и политических организаций носил взаимный характер: с одной стороны, поддерживая требования масс (солдат), организация (&laquo;Военка&raquo;) обеспечивала поддержку ими своих лозунгов. С другой стороны, организация, не закреплявшая свое влияние институционально, вынуждена была учитывать пожелания солдат, а иногда и следовать им, как это произошло 3–5&nbsp;июля.</p>

В третьей главе «Победа “левого блока”» (с. 184–277) содержится анализ событий накануне Октября. В осенние месяцы авторитет большевиков и их идей значительно вырос. Однако Тарасов сумел убедительно показать, что речь шла не об арифметическом росте их численности, не об увеличении их представительства в органах революционной власти, а в постепенной радикализации взглядов и в росте влияния «левого блока» (с. 215–218, 221–225). Именно это обстоятельство и делало Военную организацию, согласно выводам автора, не самым подходящим органом для подготовки нового антиправительственного выступления. Она не располагала ни численностью, ни должным авторитетом. Поэтому ставка и была сделана на Военно-революционный комитет, представлявший Петроградский совет (с. 237–238, 249–252).

Однако автор не заканчивает своё исследование октябрьскими событиями. В четвёртой главе «Рассеивание леворадикального движения» (с. 278–338) он убедительно показывает, что история Петроградского гарнизона и Военной организации продолжалась вплоть до марта 1918 г., когда значительная часть армии была демобилизована, а Военная организация распущена. Период с октября 1917 по март 1918 гг. наименее исследован. Автору удалось по крупицам собрать сведения о деятельности большевиков в это время. Он показал, что первые их реформы в армии явились прямым продолжением реформ, начавшихся ещё в марте (с. 305–309). Говоря о формировании Красной армии, Тарасов, основываясь на материалах Петроградского гарнизона, пишет, что имело место не создание новой армии, а переформирование запасных воинских частей старого строя на добровольческих началах – «доброволизация» армии (с. 313–315, 318–321).

Девять приложений, включённых в книгу (с. 348–363), содержат любопытные сведения, например, о том, каковы были «лозунги воинских частей, приходивших к Таврическому дворцу» (с. 348–352). Это позволяет, в частности, проследить, как менялось отношение к войне: 12 марта, Волынский полк – «Война до полной победы»; 18 марта, 3-й стрелковый полк – «Война за свободу до полной победы» (с. 348, 351).

Вместе с тем исследование не свободно от недостатков. Так, автору не в полной мере удался обзор источниковой базы исследования. Начнём с отказа давать характеристику партийным делопроизводственным документам и документам личного происхождения – воспоминаниям видных большевиков и членов Военной организации. Не удивительно поэтому, что ценные сведения о мемуарах Н.И. Подвойского обнаруживаются лишь в выводах к первой главе: «Подвойский часто преувеличивал значение Военной организации и не единожды переписывал впоследствии свои воспоминания» (с. 83). Простое перечисление воспоминаний членов Военной организации с краткой характеристикой столь ценных документов, несомненно, не только бы усилило научность введения, но и позволило читателю составить представление об уровне обеспечения темы документами этой группы.

Можно согласиться, что «одним из главных источников по истории солдатского движения в Петрограде с февраля по июль 1917 г. являются материалы Особой следственной комиссии для расследования степени участия в восстании 3–5 июля отдельных частей войск и членов гарнизонов г. Петрограда и его окрестностей». Тарасов справедливо указывает и на то, что в 1920–1930-е гг. была опубликована только часть этого комплекса документов. Однако далее он переходит к краткой характеристике появившегося в 2012 г. сборника «Следственное дело большевиков», в котором были опубликованы «важные материалы Предварительного следствия, касающиеся в основном обвинения большевиков в государственной измене» (с. 15). Но некоторые материалы этой комиссии вошли ещё в сборник 2002 г., не попавший в поле зрения исследователя.

Среди них представляют особый интерес показания члена Военной организации И.Н. Ильинского¹. Заметим, что автор упоминает о нём на страницах своей монографии девять раз (с. 49, 159, 160, 174, 198, 298, 302, 303), справедливо относя его к радикальной части большевистского коллектива 1-го пулеметного полка (с. 160). Но в своих показаниях Ильинский предстает скорее умеренным членом большевистской ячейки: «Заявляю вместе с тем, что состоя членом Военной организации РСДРП, я после собрания, на нём было решено выступление, отправился в дом Кшесинской, где просили Дашкевича и Подвойского, тоже состоящих в указанной организации, принять меры к тому, чтобы уговорить полк не выступать»². Иначе говоря, показания, данные на следствии, источник не надёжный, требующий критического к себе отношения (на что, кстати, Тарасов, говоря о материалах Особой следственной комиссии, не указал). В связи с этим сомнительными кажутся все суждения автора, сделанные исключительно на основании одних только показаний (с. 155, 174 и др.). Например, ссылаясь на показания рядового Н.С. Яковлева и подполковника Н.И. Задорина, он пишет, что ячейка Военной организации партии большевиков в мастерской Автобронедивизиона насчитывала «около десяти человек» (с. 67). Но известно, что 5 марта 1917 г. состоялось оргсобрание большевиков и сочувствующих, которое избрало руководящий коллектив большевистской организации мастерских дивизиона в составе девяти человек³.

Некоторое внимание уделяется событиям 16 апреля 1917 г. (с. 60–61), в частности, описывается столкновение демонстрации инвалидов, проходившей под антиленинскими лозунгами, и демонстрации, организованной большевиками: «солдаты стаскивали инвалидов с автомобилей и разрывали их плакаты». Автор пишет: «Позже в Таврическом дворце прошёл митинг», в котором приняли участие большевистские демонстранты (с. 61). Точной даты его проведения он не указывает. Складывается впечатление, что участники большевистской демонстрации сорвали завершающий акт антиленинской демонстрации, т.е. митинг в Таврическом дворце. Но известно, что инвалиды 16 апреля митинг в Екатерининском зале Таврического дворца провели⁴.

И последнее: несмотря на подробную проработку деятельности Военной организации в частях столичного гарнизона, К.А. Тарасов сосредоточился преимущественно на сухопутных частях. Поэтому практически вне поля зрения остались морские подразделения, которые были полноправными участниками событий в Петрограде в 1917–1918 гг. Речь идет о моряках Гвардейского (с. 18, 223, 272) и 2-го Балтийского флотского (с. 18, 61, 63, 105–106, 146, 148, 173–174, 223, 299) экипажей, упоминания о которых встречаются. Представляется немаловажным провести сравнительный анализ пропаганды и реакции на неё моряков и солдат. Это, в свою очередь, позволит расширить проблематику через рассмотрение положения дел в Кронштадте, сыгравшем немаловажную роль в политических событиях в Петрограде.

При этом отметим, что и процессы «сворачивания» деятельности органов революционного управления в 1918 г. в среде моряков имели свою специфику. И если автор связывает начало этого процесса в сухопутных частях с приказом Л.Д. Троцкого от 21 марта, то на Балтийском флоте они продолжали существовать до осени, а кое-где и до зимы 1919 г.

Высказанные замечания не снижают общего позитивного впечатления от монографии. Она, несомненно, вносит существенный вклад в изучение истории революции 1917 г., показывает на значительном фактическом материале сложный процесс взаимодействия политических сил по вопросу о власти, а также решающую роль использования военных в этой борьбе.